Казахстан заморозил цены на топливо — риски для бизнеса растут

Фиксация цен на ГСМ до весны следующего года сильно ударила по нефтяным компаниям, так как в условиях постоянной неопределенности планировать программы по бурению сложно. Так прокомментировал NBK ситуацию на топливном рынке исполнительный директор ОФ "Energy Monitor" Нурлан Жумагулов (в 2016–2022 годах был исполняющим обязанности генерального директора Казахстанского союза нефтесервисных компаний).

"Основываясь на рыночных ценах, утверждать программы по бурению сложно, особенно в условиях, когда решения постоянно меняются", - отмечает он.

Эксперт напоминает, что еще в начале года власти заявляли о намерении отказаться от регулирования цен на бензин АИ-92 и дизель, однако осенью курс был скорректирован из-за роста инфляции.

Россия: экспорт без пошлин и внутренние риски

Казахстан ежегодно импортирует нефтепродукты из России. На 2025 год индикативный баланс утвержден на уровне около 800 тыс. тонн — включая бензин, дизель, авиакеросин и битум. Но, по словам Жумагулова, "следующий год никому не ясен": если Россия продолжит ограничивать экспорт, баланс придется пересматривать.

По данным Минэнерго РФ, Россия завершила налоговый маневр, обнулив пошлины на нефть и нефтепродукты (это усилило стимулы к вывозу сырья по морю — прежде всего через порты Приморска, Новороссийска и Усть-Луги). Дополнительное давление создали дроновые атаки на российские НПЗ, в том числе в Орске и Брянске, что потребовало ремонта и сократило предложение топлива на внутреннем рынке.

"Ситуацию усугубил рост базовой ставки в РФ: мелкие игроки перестали покупать топливо для АЗС. При этом Россия в сентябре и октябре вводила временный запрет на экспорт ГСМ, и сейчас оптовые цены на "пистолете" там выше, чем розничные в Казахстане", — поясняет Жумагулов.

"Топливный туризм" и контрабанда

Разница в ценах между Казахстаном и соседями создает устойчивый поток "топливного туризма". Так, в Казахстане розничные цены на бензин (АИ-92) составляют 205–215 тенге за литр; в России — 340–360 тенге; в Кыргызстане — 470–480 тенге (в перерасчете, согласно открытым источникам). Разрыв в 150–250 тенге на литр делает нелегальный вывоз сверхприбыльным: один бензовоз (30 тыс. литров) приносит до 5-7 млн тенге маржи.

Несмотря на запрет вывоза топлива в канистрах и емкостях, контроль на границе остается ограниченным. По словам отраслевых экспертов, часть вывоза идет через мелкооптовые схемы и фиктивные сельхоззаказы. Разрыв цен делает вывоз топлива не просто выгодным, а системным бизнесом, особенно в приграничных районах.

Перераспределение потоков и приграничный спрос

После дроновых атак на российские НПЗ в приграничных областях РФ — Оренбургской, Челябинской и Алтайской — отмечается рост спроса на казахстанское топливо. В этих регионах дефицит ГСМ временно закрывается за счет поставок из Казахстана, сообщают открытые источники.

Это усиливает давление на внутренний рынок Казахстана, где часть объемов уходит не по прямому назначению.

Кто потеряет, а кто заработает

Следует понимать: фиксация цен дает краткосрочную стабильность, но искажает рыночные стимулы и перераспределяет риски.

● Проиграют нефтеперерабатывающие заводы и трейдеры, работающие на внутренний рынок. Их маржа падает, а себестоимость растет. Инвесторы в бурение и модернизацию НПЗ фактически замораживают проекты: окупаемость становится неопределенной.
● Выиграют крупные сетевые АЗС и экспортеры, имеющие доступ к внешним каналам сбыта — прежде всего в Центральную Азию и Китай, где топливо продается по рыночной цене.
● Посредники и серый сектор также остаются в плюсе — благодаря ценовому разрыву и слабому контролю вывоза.

Если правительство сохранит регулирование до конца 2025 года, это может привести к новому витку дефицита весной и необходимости компенсировать НПЗ субсидиями, предупреждают аналитики.

Чего ждать МСБ

Государство, вероятно, сохранит контроль за ценами до весны, чтобы стабилизировать потребительский рынок. Логично, что компании уже сейчас пересматривают стратегии на 2026 год. При сохранении ценового давления возможны точечные субсидии переработчикам и крупным операторам. Однако малый и средний бизнес окажется под прессом между административной фиксацией и ростом издержек на импорт и логистику.